Брат мой!
Ты ослепил меня своим светом…
И я поверил тебе со свойственной мне наивностью…
Я только сейчас начинаю понимать это.
И, господи, как же поздно – как поздно, неисправимо поздно!..
Ты увозишь свои диски – и я неожиданно понимаю, что мне больше нечего смотреть и нечего слушать: ведь раньше я всё таскал именно с твоих полок…
Ты начинаешь увозить свои книги – и я с ужасом вижу, что мне больше нечего читать: ведь раньше я читал только то, что давал мне ты, лишь изредка подбирая что-то в книжных магазинах, куда я нечасто сбегал из школы…
Твои друзья больше не приходят в дом, переставший быть твоим – и я вдруг осознаю, что, по сути, я общался только с ними, и после них мне неинтересно более общение со сверстниками… Но, к счастью, многие из твоих друзей сейчас стали твоими врагами – не потому, что они перестали любить тебя, а потому что ты перестал заслуживать их любовь и уважение. Смешно, брат – ты теряешь друзей, а я обретаю их… и, знаешь, они рады мне.
Да, они рады мне – мелкому, глупому, ещё ничего не умеющему и не знающему, скромно молчащему на тренировках… но они предпочли меня, они радуются мне, они улыбаются мне, они принимают меня! А ты… знаешь, как часто бывает, что нужно связаться с тобой – и возникает вопрос, есть ли добровольцы… и добровольцев нет.
А ты был любим! А ты был лучшим, ты был желанным, ты был лакомым игроком…
И что же? С тобой не хочется больше говорить, потому что где ты? Тебя нет, ты потерялся, ты умер, ты исчез, растворился в ней – и ты даже не понимаешь этого.
Ты говоришь её фразами, ты высказываешь её мнения, ты повторяешь её жесты, ты смеёшься её визгливым поросячьим хихиканьем, ты смотришь её глазами… неужели ты не замечаешь этого?
Неужели ты сам не видишь, как изменился?
Ты ведь гений, брат мой, гений!..
Тебя ждало будущее, ждало с распростёртыми объятиями, готовясь вобрать в себя очередного нобелевского лауреата, мировое имя, великого, уникального…
А ты зарыл свои мозги в её дерьмо.
Твоя золотая медаль – бесполезный кругляш на жёлто-голубой ленточке, затерявшийся среди хлама твоих ящиков.
Твой диплом международного финансиста – с тройками, потому что забросил учёбу…
Ты поступил, брат мой, поступил в Киев, в магистратуру…
И сколько ты уже сидишь в академке?
Ты мог бы учиться, мой бывший гений, ты мог бы горы свернуть мановением мысли…
Я восхищался тобой, я хотел походить на тебя во всём – думаешь, почему я стал таким, какой я есть сейчас?
Я пытался бороться с этим, но я понимаю, что не могу – я ищу того, кто заменит мне тебя, потому что мне не жить с этой отвратительной пустотой…
Твоя любовь, твоя забота, твоя опека, твоё волнение, твои наставления, огоньки в твоих глазах, пляшущая на твоих губах светлая улыбка, и крошечное счастье, бывшее нашим…
Ничего этого не вернуть.
Жалею ли я?
Я похоронил тебя, брат.
Я не хочу больше ни о чём жалеть.
Я не хочу больше тебя любить.
Я не хочу больше помнить о тебе.
Я не хочу больше знать тебя.
Я не хочу больше видеть тебя…
А вот это неизбежно.
Каждый обеденный перерыв ты прибегаешь с работы сюда – в дом, из которого ты ушёл так, что лучше бы тебе не возвращаться…
Я понимаю, когда я бичую мать – я никогда не заявлял о своей любви к ней.
Но ты… всегда безгранично любивший мать – и все мы знаем об этом. Я помню её рассказы о том, как ты защищал её в детстве, когда отец ещё пил…
Ты орал на неё, ты издевался над ней, ты растаптывал её – но что самое страшное, это были не твои слова. А та, что вложила их в тебя, стояла на кухне и говорила мне: «Нет, ну разве так можно! Это же мама…» - но я видел, как посмеивалась её прогнившая душонка, как радовалась она, что ты всё полнее и полнее принадлежишь ей одной…
Ты ушёл из этого дома – так не возвращайся сюда! Езжай к себе – а точнее, к ней – и мне плевать, что это другой район и доехать до него непросто…
Голодай, в конце концов, но не возвращайся сюда! Здесь больше не твой дом, и это было не нашим решением.
Каждую среду, возвращаясь с английского, мы забираем тебя с работы.
Ты садишься в машину – и мне хочется протянуть руки вперёд и задушить тебя…
Игры…
Давно я не был на турнирах.
Я всегда нахожу причину – время, дополнительные занятия, завал в школе, уезжал, проспал… что угодно.
Но сколько правды во всех этих объяснениях?
Быть может, я просто не хочу видеть тебя?
Не хочу.
И ещё больше не хочу видеть её…
А ведь эта сучка не преминёт поговорить за моей спиной так, чтобы я это услышал…
И что страшнее всего – я не смогу не обратить внимания.
Я смогу лишь ослабить её влияние, ведь я неплохо ловлю все её приёмы словесного манипулирования, направленные на меня – достаточно обычного подростка с комплексом неполноценности и депрессивно-суицидальными настроениями, от которых так просто не избавиться.
Да, я ловлю её слова, я понимаю, какие эмоции и желания она хочет вызвать у меня …
И, чёрт подери, я могу лишь немного ослабить её влияние.
Я не могу противостоять ей.
Я слишком слаб…
Я всегда слишком надеялся на тебя, брат.
И эти посвящения – тому ярчайший пример.
Я должен перестать писать их.
Я не должен больше обращаться к тебе.
Ты умер. Разложился. Прогнил. Развеян прахом по ветру.
Прощай.
Хотя, ты, кажется, сказал мне тогда, в сентябре, что не простишь никогда?..
Знаешь, я и не просил у тебя прощения.
Ведь я ни в чём не виноват.
Я безразличен к тебе.
Мне жаль лишь, что кровь, неплохая, в общем-то, кровь пропадёт – у меня не будет детей, а ты, как видно, дашь жизнь таким отродьям, которых мне не хотелось бы звать членами своей семьи…
Всё.
Это был последний раз.
Я больше ни слова не напишу к тебе.
Sayonara.
Kore wa saigo na sayonara datta, aniki.
Saigo na.
3/13/2006 10:46 PM