Сижу за компьютером, лихорадочно впитываю заковыристые лингвистические термины, машинально отпивая холодный сладкий чай из подворачивающейся под руку чашки и кидая в рот птичье молоко из стеклянной вазочки для цветов. Ночь, единственный источник света - мерцающий монитор с текстовым документом во весь экран, где-то негромко жужжит стиральная машинка и почти неслышно вылизывает шёрстку проснувшийся Джек. Немного пустынно. Слегка одиноко.

А на разложенном диване за моей спиной лежит котёнок. Совсем маленькое, совершенно беззащитное, свернувшееся трогательным клубочком пушистое чудо. Мерцание монитора мягко подсвечивает плавные контуры его гибкого тела. Его дыхание наполняет комнату теплом и уютом. Он кажется бесконечно хрупким, и от этого, наверно, самым родным и близким созданием на земле.

Тихое сопение спящего вдруг переходит в храп. Не резкий, не раздражающий, а невероятно милый и мелодичный. И почему-то на душе становится удивительно спокойно и... хорошо.

Оборачиваюсь. Взгляд скользит по аккуратным ушкам, красивой мордочке и останавливается на лапке, высунувшейся из-под одеяла. Лингвистические термины оседают на дно сознания, прочно удерживаясь в памяти, чтобы больше не мешать любоваться этим замечательным зверьком.

Сползаю на диван, осторожно усаживаюсь рядом. Поправляю одеяло, провожу рукой по мягкой щеке. Слегка сжимаю высунувшуюся лапку в своей ладони. Наклоняюсь к самому ушку: "я люблю тебя...". Котёнок что-то мурлычет в ответ, и лапка в моей руке оживает, чуть-чуть сжимая мои пальцы. Я улыбаюсь, целую чуть влажный носик и возвращаюсь к своей лингвистике.

А он продолжает спать. Нежный и ласковый. Близкий и родной. Трогательный и беззащитный.

Моё необыкновенное чудище.

Я люблю его.